– Что я? – поднял брови Стефан.
– Ну… – растерялась Рада. Его нежелание говорить о себе было слишком явным, чтобы настаивать, но… интересно же! – Тоже работать?
– Работать? – Стефан от души рассмеялся, будто она удачно пошутила. – В наше время работают только идейные. А я – обычный человек.
Рада поджала губы и нахмурилась. "Только идейные"… Надо же! Действительно, большая часть бывших однокурсников работой себя не утруждала. Получив образование, они жили на пособие, желая лишь одного – самовыражения. И только годам к сорока, перебесившись, начинали искать работу. Так что молодых специалистов, "идейных", было не так уж много.
Но родители считали, что чувствовать себя настоящим человеком можно только принося пользу обществу, в котором живешь, а не торча на его теле бесполезным наростом-паразитом. Рада вызывающе вздернула подбородок. Ну и пусть! Она не будет стыдиться своего выбора. Отец говорит, что всегда нужно быть уверенным в своей правоте. Если ты, конечно, не делаешь ничего плохого, обычно добавляет он. Но в том, что Рада хочет работать, уж точно ничего плохого нет.
– Ну во-о-от, – протянул Стефан насмешливо. – Растопырила иголки?
– Ч-что? – растерянность мигом вытеснила настороженность.
– Я говорю, ты как ежик – чуть что, сразу колючки во все стороны: не подходи!
– Какие… колючки?
– Я снова пошутил, а ты купилась!
– Правда? – она испытующе вгляделась в его лицо. Издевается?
– Ну конечно! У меня там кое-какие дела. Скажем… я специалист в области информационных технологий и коммуникаций. Только вот с тобой что-то не слишком получается коммуницировать, – усмехнулся Стеф. – Ты такая серьезная, просто жуть берет. Ну уж теперь-то я от тебя точно не отстану! – решительно заявил он. И тут же смутился. – Ну, то есть… если ты не против, конечно. И я… в общем, я не имел в виду… ничего такого. Теперь ты подумаешь, что я маньяк-нытик! – с досадой воскликнул он. – Сначала кричу, что от меня не отвяжешься, потом начинаю мямлить…
Вид у него был настолько несчастный, что Рада не выдержала и засмеялась.
– Не буду, – сквозь смех выдавила она.
– Что не будешь?
– Думать что ты маньяк.
– Только нытик? – в притворном возмущении всплеснул он руками.
– Ага, – она хитро прищурилась, в ответ на его отчаянное гримасничанье. – Но…
– Что? Что?! – заволновался Стефан. – У меня есть шанс? Хотя бы малюсенький?!
– Ну-у-у…
Он закатил глаза и в короткой, но бурной пантомиме изобразил мучительную смерть от разбитого сердца. Рада округлила глаза и помотала головой – не верю!
– Ладно, – внезапно прекращая кривляться, сказал Стефан. – В качестве искупления вины я хочу пригласить тебя на ужин. Идет?
Он высунулся в проход и обратился к сидящему впереди пожилому китайцу:
– Не подскажете, какой самый лучший органик-ресторан в той дыр… то есть, я хотел сказать, в том прекрасном краю, куда мы летим?
Внимательно выслушав длинную тираду, Стефан невозмутимо поблагодарил мужчину и вновь повернулся к Раде:
– Ну, вот все и решилось, – гордо заявил он.
– Ты его понял? – вытаращилась Рада.
Стефан был веселый и легкий как парашютики одуванчика, а еще – очень красивый. Абсолютно в ее вкусе.
– Конечно! – оскорбленно заявил он. – Ну… Не то чтобы все… Но после всех моих мучений ты просто не можешь отказаться со мной поужинать!
– Хорошо, – нетерпеливо кивнула Рада. – А что он сказал?
– Э-э-э… Ну, что-то вроде "эта гостеприимная земля рада приветствовать вас и поделиться самыми изысканными блюдами, приготовленными в лучших традициях народов Крайнего Юга".
– Честно? – спросила она, давясь от смеха. Она-то на китайском говорила свободно.
– Естественно, нет, – признался Стефан. – Я лингвик перед стартом отключил, так что ни слова не понял. Но это неважно, ведь ты уже согласилась! Так ведь?
Пока Рада получала багаж и проходила контроль, Стефан куда-то потерялся. Глупо было на что-то надеяться. Вот же дурацкая привычка – нафантазировать тыщу зетабайт после одной-единственной, ни к чему не обязывающей беседы… Такой не станет тратить время на обычную девушку, да еще и бывшую "прими". Ну и пусть! Зато Крис, Хельмут и Митя – или Витя? – у меня практически в кармане. В двадцать два рановато ставить на себе крест.
У выхода из порта она столкнулась с начальником станции.
– Рада! С возвращением, мы вас заждались!
– Здравствуйте, господин Штерн.
– Алекс, просто Алекс, – широко улыбнулся начальник станции. – Могу я рядом с такой очаровательной девушкой почувствовать себя "просто Алексом"?
Рада смутилась. Очаровывать своего научного руководителя она вовсе не планировала.
– Честно говоря, не ожидала вас здесь увидеть. Думаю, вы не ради встречи со мной приехали?
– Хотелось бы сказать да, но, увы… Я тут со вчерашнего дня болтаюсь, груз получаю. Питание, горючее. Впереди зимовка. А сегодня друг прилетает. Думал, успею все сделать и его встретить. А груз до сих пор не выпустили, какие-то бюрократические проволочки. Вы не могли бы взять нашего гостя под опеку, пока я не освобожусь?
– Конечно, сэр… Алекс. Что нужно делать?
– Покажете станцию, ответите на вопросы. В общем, окажете полное содействие, продемонстрируете полярное гостеприимство…
– И все?
– Все. Да вот и он!
В движениях начальника станции вдруг появилась странная суетливость. Рада обернулась и увидела… Стефа.
– Разрешите представить, – сказал Штерн. – господин Клевери! А это госпожа Алинтас, наш лучший гляциолог.
– А мы уже знакомы, – сказала Рада, расплываясь в глупой улыбке.
Стеф пожал ее руку – ладонь была теплой, сухой и сильной.
– Предлагаю продолжить общение в менее формальной обстановке, – негромко сказал Стефан и заговорщицки подмигнул. – К тому же, за мной должок, верно?
Вездеход на автопилоте медленно полз по заснеженной равнине. Целомудренный полярный ветер щедро забрасывал окна ледяной крупой, чтобы никто не увидел тропического урагана, разразившегося в салоне.
***
Следующий год превратился в сверкающую огнями сумасшедшую карусель. Рада находилась в непрерывном состоянии бесстыдного счастья. Она впервые ощутила себя настоящей женщиной: желанной, любимой, единственной. Это было настолько оглушительно, что она просто светилась от счастья. Просыпалась ночью и улыбалась в темноту, слушая, как Стеф дышит. Страшно было подумать, что они могли бы просто не встретиться.
Работа стала лишь способом приблизить день, когда Стеф приедет на очередную вахту. Рада брала пробы, изучала образцы, делала анализы, работала по двенадцать часов в сутки. А когда появлялся Стеф, Штерн без лишних вопросов разрешал взять денек-другой отгулов. Любимый проводил на станции дня три-четыре, иногда надолго запираясь в кабинете начальника станции, иногда уезжая с ним куда-то. Рада не вдавалась в детали. Он рядом, остальное неважно. Она мечтала о дне, когда закончится рабочий контракт, и Стеф заберет ее с собой в цивилизованный мир. С ним это было совсем не страшно. Впервые за много лет к ней вернулось ощущение покоя и безопасности.
До конца ее контракта оставалось пару месяцев, когда на станцию приехал назойливый журналист. Совал везде свой нос, разыгрывал рубаху парня. И у Рады взял интервью, но ей отчего-то казалось, что его интерес к исследованиям был насквозь фальшивым. Стефан тоже обратил внимание, что журналист больше разглядывает ее ноги, чем слушает.
– Мерзкий тип, – сказал Стеф. – Надеюсь, он не начнет к тебе подкатывать, когда я уеду?
– Вот еще! – фыркнула Рада. Ее еще никто не ревновал. Это оказалось приятно.
– Пожалуй, стоит позаботиться, чтобы он тебя не беспокоил.
Стефан скользнул руками под майку, коснулся шеи сухими теплыми губами. Рада закрыла глаза и судорожно втянула воздух носом, отзываясь на ласку. Вдоль позвоночника побежала щекотная волна… и противный журналист растворился в сладкой реке наслаждения.
3
Спустя две недели после отъезда журналиста, ранним утром у выхода из гостиницы к ней подошли двое: чуть переливающаяся в свете ламп униформа, очки-трансляторы, внушительные рукоятки парализаторов в наплечных кобурах. Предъявили мерцающие бляхи ГСБ, предложили проехать с ними.
– У меня вахта через полчаса… – Рада еще не понимала, что происходит.
– Всего двадцать две пересадки, и мы на месте, – гээсбэшник подтолкнул ее к вездеходу.
Рада оторопела.
– Какие еще двадцать две пересадки?! И… нужно начальство предупредить…
– Они уже в курсе.
– Подождите… а вещи?
Второй посмотрел так, что Рада вдруг, сама не поняв как, очутилась на жестком сиденье.
– Эй, Радка, проблемы?
В открытую дверцу озабоченно заглянул Витя… или Митя. Рада так и не запомнила, как его зовут. После того, как появился Стеф, остальные мужчины перестали существовать как класс.
